|
| ДОСЬЕ |
Геомэтр авангарда
Эдуард Штейнберг – узнаваемое лицо советского нонконформизма
24.09.2004
Ирина КУЛИК
Эдуард Штейнберг, по праву считающийся одним из авторитетнейших мастеров нонконформистского искусства, никогда не получал художественного образования. Да и в каком советском художественном вузе в то время можно было выучиться абстракционизму? Искусству Эдуард Штейнберг учился у своего отца – поэта, переводчика и художника, выпускника легендарного ВХУТЕМАСа. Традиция русского авангарда для художника была не столько фактом истории искусств, сколько семейным преданием, передаваемым, как тайное знание, из уст в уста.
Московский авангард с парижской пропиской
20.09.2004
Анна ЛИНДБЕРГ
В неуютные и нестабильные 80-е абстрактные палочки превратились могильные кресты, а место треугольников заняли покосившиеся хатки и крайне меланхолические надписи, типа: "Гробовщик", "Когда она умерла".
Эдуард Штейнберг: "Мы не были спортсменами, мы были идеалистами"
19.09.2004
Сергей САФОНОВ
В перестройку нас всех как бы выкинули из пространства современности и актуальности. Появились новые спортсмены, а мы не были спортсменами, мы были идеалистами, обидеть такое сознание очень легко. Для меня это – как разгром Манежа 1962 года, только на другом языке.
"Укладываются в гроб слова, звуки, цвет"
Эдуард Штейнберг в Третьяковской галерее
19.09.2004
Сергей САФОНОВ
Кажется, не слишком надеясь на теоретиков, в нашем разговоре перед вернисажем Штейнберг привел собственную формулу изобразительного искусства: "Очень мне нравится, как сказал один оптинский старец: искусство – это когда укладываются в гроб слова, звуки, цвет: А потом приходит человек и их воскрешает".
Чистые абстракции вне цивилизации
Эдуард Штейнберг: белое на белом
19.09.2004
Оксана ГЕРАСИМОВА
Во-первых, нужна определенная подготовка. Есть формы, которые являются символами. Например, треугольник – это Троица. Если внимательно посмотреть на икону, то увидите треугольник, где внутри изображен Спаситель. Во-вторых, ведь геометрия есть во всем, что нас окружает. Дом, стул, крыша, церковь, в конце концов, – все имеет структурную геометрию. В-третьих, искусство – это память и воспоминания. Вот Казимир Малевич, которого я считаю своим учителем, хорошо знал житие святых отцов. Один из них – пастырь Ерема. Он писал, что церковь изображена в виде куба. Одна сторона белая, другая черная – попытка борьбы между дьяволом и богом.
Квантовый микрокосм Эдуарда Штейнберга
Выставка-ретроспектива (Мраморный дворец)
14.09.2004
Ольга ХОРОШИЛОВА
Эдуард Штейнберг фаталист и созерцатель, пифагореец, физик, теоретик, мыслитель. По духу ему ближе не ницшеанствующий малевичский Ubermensch, а умиротворенный Маленький принц Экзюпери, восхищенно наблюдающий планеты. Микромир Штейнберга – мир квантовой физики, всепоглощающая и животворящая пустота. Малевича манил огромный холодный бесчеловечный универсум, макромир, антигуманное, звенящее, беспорочное "сверх". Штейнберг, напротив, весьма внимателен к человеку и человеческому. Художники двигались в противоположных направлениях, смотрели по-разному, но видели одно. Малевич стремился вверх, в будущее (с помощью скорости), Штейнберг – вниз (внутрь), в прошлое (посредством памяти). Малевич глядел в телескоп и созерцал универсум, Штейнберг глядит в сверхточный микроскоп и наблюдает мир атомов, вернее, мир квантов.
Выставка Штейнберга в Русском Музее
22.07.2004
П. ГЕРАСИМЕНКО
Размашистые по сравнению с геометрией абстракции, надписи напоминают скорее о ларионовских работах солдатского цикла, чем о вывесочных шрифтах. Скупость колорита (Штейнберг пользуется различными оттенками темных цветов) и минимализм живописной поверхности этих работ соотносятся с опытом барачной школы, – но скорее не живописи "лианозовцев", а поэзии Игоря Холина.
Авангард и арьергард
Если и есть какая-то общая идея в выставке Эдуарда Штейнберга, то ее можно было бы обозначить так: как авангард стал арьергардом
20.07.2004
Никита ЕЛИСЕЕВ
Эдуарду Штейнбергу довелось родиться и жить в мире, построенном не без усилий тех, кто верил в скорое праздничное счастье всех. Он смог без труда убедиться в том, что здесь привычнее грустить и умирать, чем жить и веселиться. Может быть, поэтому лучшие его работы те, где супрематизм Малевича связывается, соединяется с абрисом, очерком деревенской российской жизни.
Белый круг почета
Эдуард Штейнберг в Русском музее
10.07.2004
Кира ДОЛИНИНА
В его абстракциях царят покой и вечность, тяжеловатые плоскости цвета и отутюженные линии; он любит белое на белом и черное на коричневом, для него роскошь – нервная диагональ или трагически переломленный круг. Однако за этим "классическим Штейнбергом" есть не то чтобы другой, но не столь застегнутый на все пуговицы художник. И понять язык, на котором говорит мастер, можно, только выучив оба диалекта.
"Я давно уехал в себя"
Эдуард Штейнберг в треугольнике Москва-Париж-Таруса
2.04.2004
Вадим АЛЕКСЕЕВ
Никто из нас не говорил ни по-английски, ни по-французски, вообще ни на каком языке, кроме русского. Иностранец с трудом говорил по-русски, но важно подъезжал и увозил картину. Которая исчезала в никуда, зато появлялись какие-то деньги. Потом, когда стали среди иностранцев жить, поняли, что это такое. Во-первых, иностранец хотел из любопытства приехать к русскому. Он никогда на Западе не попадет в дом к художнику. Это практически невозможно. Во-вторых, как Георгий Дионисыч Костаки сказал: "Вот он сел за руль "Мерседеса", и едет важный". А кто он такой? Да просто чинуша мелкий. Но человек-то слаб! А потом было задание – дать денежек, поддержать всю эту богемную компанию. Они же тоже на идеологию работали. Что нормально. Конечно, попадались и ценители искусства, но крайне редко.
Иконописец авангарда
25.10.2003
Георгий ХАБАРОВ
Мои картины – это все-таки не шифровки, не "игра в бисер". Чтобы их понять, надо лишь немножечко задуматься. К тому же я все-таки отчасти вернулся к фигуративу. Иногда на полотнах пишу имена персонажей – "Иван-солнце", "Марья и Иван Звездаревы"... "Иван-солнце" для меня как бы языческое понятие. А Звездаревы – мои умершие друзья, которые жили в Тарусе. Получается что-то вроде разговора с мертвыми.
Эдуард Штейнберг: "Всю жизнь я пишу одну картину...
К новой парижской выставке художника
30.05.2002
Елена ЯКУНИНА
Я не абстрактный художник, а нормальный реалист. И считаю, что с точки зрения банального реализма лучше сделать фотографию. Посмотрите на любое мое полотно: небо, земля, крест, круг – читайте, здесь все сказано, какая же это абстракция? Мы сидим с вами в мастерской, т.е. в доме, а ведь это куб. В русском искусстве и не было чистых абстракционистов. У Кандинского и Малевича всегда присутствует напоминание о сюжете, связь с пейзажем, в их работах нет голой игры форм или комбинации пятен. И еще я себя называю почвенником. То есть твердо стою на той земле, на которой родился, и в искусстве для меня важен момент ее окраски.
Эдуард Штейнберг: "Нам всё грозит свобода..."
18.10.2000
Евграф КОНЧИН
Cвобода – это не вседозволенность, а понимание того, что не позволено. Свобода в искусстве заключается в том, что ты должен выполнить определенные правила, относящиеся к профессии художника и культуре, которая стоит за ними. К культуре, которая зиждется на традициях той земли, на которой ты живешь, на ее истории, этике, человеческих отношениях... Я думаю, что русская культура сильна своими праведниками, исповедниками – Достоевским, Соловьевым, Блоком, Пастернаком, Флоренским, Малевичем... И эта настоящая культура никогда не занималась обслуживанием определенных систем – советской, капиталистической или какой-либо иной. Эти люди, в первую очередь, были идеалистами.
Эдуард Штейнберг – узнаваемое лицо советского нонконформизма
24.09.2004
Ирина КУЛИК
Эдуард Штейнберг, по праву считающийся одним из авторитетнейших мастеров нонконформистского искусства, никогда не получал художественного образования. Да и в каком советском художественном вузе в то время можно было выучиться абстракционизму? Искусству Эдуард Штейнберг учился у своего отца – поэта, переводчика и художника, выпускника легендарного ВХУТЕМАСа. Традиция русского авангарда для художника была не столько фактом истории искусств, сколько семейным преданием, передаваемым, как тайное знание, из уст в уста.
Московский авангард с парижской пропиской
20.09.2004
Анна ЛИНДБЕРГ
В неуютные и нестабильные 80-е абстрактные палочки превратились могильные кресты, а место треугольников заняли покосившиеся хатки и крайне меланхолические надписи, типа: "Гробовщик", "Когда она умерла".
Эдуард Штейнберг: "Мы не были спортсменами, мы были идеалистами"
19.09.2004
Сергей САФОНОВ
В перестройку нас всех как бы выкинули из пространства современности и актуальности. Появились новые спортсмены, а мы не были спортсменами, мы были идеалистами, обидеть такое сознание очень легко. Для меня это – как разгром Манежа 1962 года, только на другом языке.
"Укладываются в гроб слова, звуки, цвет"
Эдуард Штейнберг в Третьяковской галерее
19.09.2004
Сергей САФОНОВ
Кажется, не слишком надеясь на теоретиков, в нашем разговоре перед вернисажем Штейнберг привел собственную формулу изобразительного искусства: "Очень мне нравится, как сказал один оптинский старец: искусство – это когда укладываются в гроб слова, звуки, цвет: А потом приходит человек и их воскрешает".
Чистые абстракции вне цивилизации
Эдуард Штейнберг: белое на белом
19.09.2004
Оксана ГЕРАСИМОВА
Во-первых, нужна определенная подготовка. Есть формы, которые являются символами. Например, треугольник – это Троица. Если внимательно посмотреть на икону, то увидите треугольник, где внутри изображен Спаситель. Во-вторых, ведь геометрия есть во всем, что нас окружает. Дом, стул, крыша, церковь, в конце концов, – все имеет структурную геометрию. В-третьих, искусство – это память и воспоминания. Вот Казимир Малевич, которого я считаю своим учителем, хорошо знал житие святых отцов. Один из них – пастырь Ерема. Он писал, что церковь изображена в виде куба. Одна сторона белая, другая черная – попытка борьбы между дьяволом и богом.
Квантовый микрокосм Эдуарда Штейнберга
Выставка-ретроспектива (Мраморный дворец)
14.09.2004
Ольга ХОРОШИЛОВА
Эдуард Штейнберг фаталист и созерцатель, пифагореец, физик, теоретик, мыслитель. По духу ему ближе не ницшеанствующий малевичский Ubermensch, а умиротворенный Маленький принц Экзюпери, восхищенно наблюдающий планеты. Микромир Штейнберга – мир квантовой физики, всепоглощающая и животворящая пустота. Малевича манил огромный холодный бесчеловечный универсум, макромир, антигуманное, звенящее, беспорочное "сверх". Штейнберг, напротив, весьма внимателен к человеку и человеческому. Художники двигались в противоположных направлениях, смотрели по-разному, но видели одно. Малевич стремился вверх, в будущее (с помощью скорости), Штейнберг – вниз (внутрь), в прошлое (посредством памяти). Малевич глядел в телескоп и созерцал универсум, Штейнберг глядит в сверхточный микроскоп и наблюдает мир атомов, вернее, мир квантов.
Выставка Штейнберга в Русском Музее
22.07.2004
П. ГЕРАСИМЕНКО
Размашистые по сравнению с геометрией абстракции, надписи напоминают скорее о ларионовских работах солдатского цикла, чем о вывесочных шрифтах. Скупость колорита (Штейнберг пользуется различными оттенками темных цветов) и минимализм живописной поверхности этих работ соотносятся с опытом барачной школы, – но скорее не живописи "лианозовцев", а поэзии Игоря Холина.
Авангард и арьергард
Если и есть какая-то общая идея в выставке Эдуарда Штейнберга, то ее можно было бы обозначить так: как авангард стал арьергардом
20.07.2004
Никита ЕЛИСЕЕВ
Эдуарду Штейнбергу довелось родиться и жить в мире, построенном не без усилий тех, кто верил в скорое праздничное счастье всех. Он смог без труда убедиться в том, что здесь привычнее грустить и умирать, чем жить и веселиться. Может быть, поэтому лучшие его работы те, где супрематизм Малевича связывается, соединяется с абрисом, очерком деревенской российской жизни.
Белый круг почета
Эдуард Штейнберг в Русском музее
10.07.2004
Кира ДОЛИНИНА
В его абстракциях царят покой и вечность, тяжеловатые плоскости цвета и отутюженные линии; он любит белое на белом и черное на коричневом, для него роскошь – нервная диагональ или трагически переломленный круг. Однако за этим "классическим Штейнбергом" есть не то чтобы другой, но не столь застегнутый на все пуговицы художник. И понять язык, на котором говорит мастер, можно, только выучив оба диалекта.
"Я давно уехал в себя"
Эдуард Штейнберг в треугольнике Москва-Париж-Таруса
2.04.2004
Вадим АЛЕКСЕЕВ
Никто из нас не говорил ни по-английски, ни по-французски, вообще ни на каком языке, кроме русского. Иностранец с трудом говорил по-русски, но важно подъезжал и увозил картину. Которая исчезала в никуда, зато появлялись какие-то деньги. Потом, когда стали среди иностранцев жить, поняли, что это такое. Во-первых, иностранец хотел из любопытства приехать к русскому. Он никогда на Западе не попадет в дом к художнику. Это практически невозможно. Во-вторых, как Георгий Дионисыч Костаки сказал: "Вот он сел за руль "Мерседеса", и едет важный". А кто он такой? Да просто чинуша мелкий. Но человек-то слаб! А потом было задание – дать денежек, поддержать всю эту богемную компанию. Они же тоже на идеологию работали. Что нормально. Конечно, попадались и ценители искусства, но крайне редко.
Иконописец авангарда
25.10.2003
Георгий ХАБАРОВ
Мои картины – это все-таки не шифровки, не "игра в бисер". Чтобы их понять, надо лишь немножечко задуматься. К тому же я все-таки отчасти вернулся к фигуративу. Иногда на полотнах пишу имена персонажей – "Иван-солнце", "Марья и Иван Звездаревы"... "Иван-солнце" для меня как бы языческое понятие. А Звездаревы – мои умершие друзья, которые жили в Тарусе. Получается что-то вроде разговора с мертвыми.
Эдуард Штейнберг: "Всю жизнь я пишу одну картину...
К новой парижской выставке художника
30.05.2002
Елена ЯКУНИНА
Я не абстрактный художник, а нормальный реалист. И считаю, что с точки зрения банального реализма лучше сделать фотографию. Посмотрите на любое мое полотно: небо, земля, крест, круг – читайте, здесь все сказано, какая же это абстракция? Мы сидим с вами в мастерской, т.е. в доме, а ведь это куб. В русском искусстве и не было чистых абстракционистов. У Кандинского и Малевича всегда присутствует напоминание о сюжете, связь с пейзажем, в их работах нет голой игры форм или комбинации пятен. И еще я себя называю почвенником. То есть твердо стою на той земле, на которой родился, и в искусстве для меня важен момент ее окраски.
Эдуард Штейнберг: "Нам всё грозит свобода..."
18.10.2000
Евграф КОНЧИН
Cвобода – это не вседозволенность, а понимание того, что не позволено. Свобода в искусстве заключается в том, что ты должен выполнить определенные правила, относящиеся к профессии художника и культуре, которая стоит за ними. К культуре, которая зиждется на традициях той земли, на которой ты живешь, на ее истории, этике, человеческих отношениях... Я думаю, что русская культура сильна своими праведниками, исповедниками – Достоевским, Соловьевым, Блоком, Пастернаком, Флоренским, Малевичем... И эта настоящая культура никогда не занималась обслуживанием определенных систем – советской, капиталистической или какой-либо иной. Эти люди, в первую очередь, были идеалистами.
пред. страница | след. страница
| |
[Абсурд] [Авангард (-изм)] [Актуальное искусство] [Акционизм] [Акция] [Алк-Арт] [Альтернативная мода] [Андерграунд] [Апт-Арт] [«Арт»] [Аудитория]
[Еда]
[«Запад»]
[«Кабаков»] [Как бы] [КГБ] [КЛАВА] [Коллективное творчество] [«Коллективные действия»] [Комикс] [Коммунальная квартира] [Контекст] [Концептуализм (в т.ч. «Московский романтический»)] [Концепция] [Критики] [Культовость] [Культурная политика] [Куратор]
[Маргинальность] [Медицинская Герменевтика] [Мистификация] [Митьки] [Модернизм] [Мордобой] [Музей современного искусства] [«Мухоморы»]
[Наивное искусство] [Наркотики] [Некрореализм] [Неоакадемизм] [Неофициальное искусство] [Нет-арт] [Никомуненужность] [Новое] [НОМА] [Нонконформизм]
[Перформанс] [«Перцы»] [Порнография] [Постмодернизм] [Пофигизм] [Проект] [Психоанализ] [Пушкинская 10]
